Хади такташ трагедия сынов земли краткое содержание по главам
Адам. Хава (Ева).
Кабиль (Каин) — их первый сын.
Абиль (Авель) — их второй сын.
Аклима — сестра-близнец Кабиля.
Газазил — вестник Идеи.
Джабраил — вестник Закена.
Микаил — вестник Власти.
Азраил (Газраил) — вестник Смерти.
Другие дети Адама, ангелы, скелеты.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Темный лес, темная ночь. В глубине сцены видны причудливые очертания вздыбленных к небесам горных вершин, вулканов. Когда открывается занавес, на сцене нет никого. Вокруг — зловещая тишина.
Хор-пролог
(наполняет мощным звучанием всю природу)
Ночь. Небеса высоки и темны.
Уснул весь мир, тишиной объят,
Уснули люди, уснул их разум,
Уснула любовь, и надежды спят.
Уснул аллах, спят горы и небо,
Над всей природою — сон и мгла.
Уснула луна — этой темной ночью
Над Каф-горой она не взошла,
Она не взошла.
Только вулканы всю ночь напролет
К небу взметают огонь и дым —
Огонь и дым взлетают столбами,
Потом тяжелеют седыми клубами,
Ложатся на землю туманом густым.
Хор постепенно затихает. Изредка доносится рычание тигров. Вдруг невдалеке — громкий, учительный выкрик. И снова тишина. Появляется могучий вестник Идеи — сверкающий лучами Газазил.
Газазил
Чей голос.
Чу! Надрывающий душу
Чей горестный зов донесся сейчас?
Кто плачет этой зловещей ночью?
Чей это стонет тоскливый саз?!
Пауза.
Кто там, в угрюмой тьме заблудившись,
Путник иль джинн, рыдает в ночи?
Кто молит о чем-то владыку неба
И плачет — кровавые льет ручьи?
Душа горемычная, эй.
К властелину
Руки за помощью не простирай!
Пред этим обманщиком не унижайся,
Кровью не плачь, себя не терзай!
Он — беспощадный враг милосердья,
Он горд и жесток, он предать огню
Весь мир готов.
Его рай небесный
С потоком багряной крови сравню.
Быстрыми шагами покидает сцену. Кругом слышится устрашающее рычание тигров и медведей, завывают волки. На сцене появляется Кабиль. Он измучен. Медленно выходит на середину сцены. Долгое молчание.
Кабиль
Во тьме этой мрачной я заблудился,
Всю ночь среди гор и лесов брожу.
Чтоб отдохнуть, чтобы сном забыться,
Нигде приюта не нахожу.
Повсюду, в душу вселяя ужас,
Тигры рычат, глазами блестят.
Страшны их следы.
Шипящие змеи
Острыми стрелами впиться хотят.
В последний раз простираю руки,
Тебе, о владыка, себя отдаю!
Спаси, защити от жестоких тигров,
Не дай погибнуть в диком краю.
Взмахни рукой!
Пусть ночь разорвется,
А в небе рассветные вспыхнут огни!
Лучами встающего яркого солнца
Полночный мрак скорей разгони.
Тишина.
Как он жесток. Кровавые слезы
С лица моего не стирает он,
Лишь мстит, меня презирает он, —
Мне подарив только горе злое,
Вечно с моею несчастной судьбою
Зачем-то жестоко играет он.
Тишина.
Я родился. Родился — и с рожденья
Всем был чужой.
Даже добрая мать
Не целовала меня — не желала
«Малюткой», «птенчиком» называть.
Не целовала, прочь отгоняла,
Когда я, маленький, был в слезах,
И жгучие слезы, кровавые слезы
Так и не сохнут в моих глазах.
Подходит к скале, молча прислоняется к ее крутому краю. Молчание. Озарив сцену яркой полосой света, на одной из горных вершин снова появляется Газазил — могучий, лучезарный вестник Идеи.
Источник
Хади такташ трагедия сынов земли краткое содержание по главам
(протянув руки в сторону Кабиля)
О жалкий, измученный сын земли!
Руки с мольбой ты к аллаху простер,
Не зная, какой для тебя разжигает
Он пламень жестокий — адский костер.
Судьбу твою видя, духи рыдают,
Стонет земля, дрожит небосвод,
Не чуешь ты, сколько тебе навстречу
Черных, мучительных дней идет.
Кабиль
Мучась от голода и от стужи,
Сейчас Аклима моя дорогая
В тесной холодной пещере лежит,
Во тьме с ледяными ветрами споря,
Бедняжка, от холода, страха, горя
Всю ночь, наверно, плачет, дрожит.
И тот же холод, и тот же голод
Терпит сейчас вся моя родня,
Друг к другу жмутся братья и сестры,
Но помощи тщетно ждут от меня.
Давно я брожу — расставляю капканы
Средь этих гор, лесов и долин,
Хотел накормить я родное племя,
Но не поймался зверь ни один.
Нет сил глядеть, как вечно страдает
Наш род — людская наша семья.
Умчаться бы вдаль, — да пути не знает,
Лишь горько тоскует душа моя.
Куда б ни протягивал я свои руки,
Ища милосердья и доброты,
Гибли надежды, гасли желанья,
По-прежнему руки мои пусты.
Всюду — куда ни направлю шаги —
Одни враги!
Газазил
Нет! Ты не прав!
В этом мрачном мире
Ты окружен не одной лишь враждой!
Есть у тебя и друг — вот увидишь,
И он могуч, он светел душой.
Кабиль
Коль так, пускай он протянет руку,
По-дружески душу откроет мне.
Я — не злодей, не дикарь. Зачем же
Ему от меня скрываться во тьме.
Газазил (внезапно встав перед ним)
Твой друг — это Я!
Кабиль в смятении отступает, испуганно падает на колени.
Дай руку! Не бойся, не унижайся,
Беги отсюда — скорей беги!
Здесь правит аллах да его посланцы —
Твои мучители и враги.
Беги же из этого мрачного края,
Навстречу лучам зари и весны,
В тот светлый, прекрасный край, где долины
Просторны, солнечны и вольны.
Кабиль
Хоть и не знаю, ты кто и откуда,
Но отблеск твой я не раз видал,
Не раз твой свет, будто луч далекий,
Вершину мечты моей озарял.
Не раз в сокровенных моих сновиденьях,
Радостный, ты приходил ко мне,
Не раз, окруженный весной цветущей,
Ты грезился мне в чудесной стране.
Кто ты, о дух могучий? Похож ты
На жгучий цветок, озаряющий мрак
И всю мою душу к себе влекущий.
Кем послан ты.
Газазил
Кабиль
Таясь ото всех, ты черною ночью
Не раз посещал мой сон.
«На вечные муки, — так повторял ты, —
Весь род людской осужден!»
Ты мне говорил непонятные речи,
Протягивал руку вдаль,
Лучистый путь в тот край указуя,
Где кончатся мрак и печаль.
«Пойдем, —повторял ты, — если желаешь
Бесчисленных радостных лет,
Покинь это царство тьмы и несчастий,
А там —свобода и свет!
Там нет аллаха, нет его власти,
Нет зла и страданий.
Смелее шагай
Путем моим светлым!» — так говорил ты.
Где ж этот край?
Могучий Газазил — лучезарный вестник Идеи — простирает руку и указывает вдаль: становятся видны прекрасные, сверкающие дворцы, яркая луна озаряет светло-синее небо, движутся неясные толпы бесчисленных людей.
Газазил
Что видишь там?
Как огромен и горд
Построенный из бриллиантов дворец!
Как ярко над ним в голубых небесах
Блистает луны лучистый венец!
С луны на высокую кровлю дворца
Льется и льется поток лучей,
И с каждым лучом, светозарным лучом
Гордое пламя горит горячей.
Пламя пылает. Счастье и свет
Щедрые дарят его огни,
И сколько людей вкруг него, взгляни:
В радости вечной живут они!
Источник
15-минутный путеводитель: татарская литература XX века в 12 мастридах
29 августа в Казани стартует трехдневный фестиваль городской культуры и искусств Tat Cult. В программе — выступления Зули Камаловой, дуэта «Аигел» и татароязычной финско-немецкой группы SuperTatar, кинопоказы, лекции, мастер-классы, встречи с экспертами в области культуры, истории и современного искусства. В преддверии фестиваля «Инде» попросил доктора филологических наук, профессора, вице-президента Академии наук РТ Данию Загидуллину выбрать самые важные татарские произведения XX века и объяснить их роль в национальной литературе.
Еще о татарской литературе:
доктор филологических наук, профессор, вице-президент Академии наук РТ
Татарская литература ХХ века — эпоха творческих индивидуальностей, создавших собственные художественные течения, стили и способы письма. Начало ХХ столетия — золотой период в истории татарской литературы. В это время окончательно формируются высокая светская литература (в противовес доминировавшей ранее духовной) и основные традиции художественного сознания. Татарская литература после 1917 года развивалась в общем русле многонациональной советской, но в середине века вернулась к национальным традициям — тогда народное творчество стало для наших авторов источником вдохновения. Татавангард (течение второй половины XX века; сформировалось в результате синтеза национальной литературной традиции с русским и зарубежным постмодерном. — Прим. «Инде») открыл «другую реальность», а литература следующего за ним периода показала его открыто. Конец ХХ века в татарской литературе — это художественные эксперименты, размывание жанровых и стилевых границ, новизна мировосприятия и неожиданное использование художественных приемов.
Произведения в этом списке (последнее датировано 1979 годом) сильно повлияли на татарскую литературу XX века. Постмодернистские произведения Туфана Миннуллина, Зульфата Хакима, Фаузии Байрамовой и Марата Кабирова конца ХХ века я сюда не включила, потому что они влияют скорее на литературный процесс ХХI века.
Гаяз Исхаки. «Ике йөз елдан соң инкыйраз» («Исчезновение через двести лет»)
Годы издания: 1902−1904
Жанр: антиутопия
Действие книги разворачивается в двух временных пластах. Конец XIX — начало XX века: показывается жизнь татарского общества, которое разрушается вследствие религиозного фанатизма, равнодушия людей к национальным проблемам, прожигания жизни в развлечениях. Будущее через двести лет — время исчезновения татар как нации. Сообщается, что после смерти в Оренбурге одного старика, принадлежавшего к болгарам (под этим названием автор имеет в виду татар), в живых остаются всего два представителя нации: Ягфар и Сююмбике. Ягфар — ученый, интересуется историей и надеется на продолжение рода. Но по стечению обстоятельств ребенок Ягфара и Сююмбике рождается мертвым, а героиня умирает при родах. Решивший съездить в Болгар Ягфар тоже погибает — во время разрушения минарета.
Впервые в татарской литературе Исхаки затронул вопрос будущего нации и представил его в таком неприглядном виде. Проблема существования нации по Исхаки — главная проблема его эпохи.
Габдулла Тукай. «Милләткә» («К нации»)
Год издания: 1906
Жанр: поэзия
Лирический герой испытывает глубокое, всепоглощающее чувство любви к своему народу. Известный суфийский мотив — сумасшествие от любви, — трансформируясь в мотив любви к нации, подчеркивает степень накала чувств: эта любовь — высшая ценность на свете, а служение своему народу — высшее наслаждение и счастье. В стихотворении «И каләм» («О перо!», 1906), написанном в форме молитвы, герой утверждает, что сила художественного слова способна спасти татар от унижений и уничтожения, вывести на счастливый путь, установить границу между добром и злом, правдой и обманом. По сути, обращение к перу — вариация на традиционное для татарской литературы риторическое обращение к Богу. Так, уже в первых стихах молодого Тукая перекодируются традиционные образы, а разговор о проблемах нации (медленное развитие, необходимость преодолевать отсталость) ведется с позиций просветителя, мусульманина, поэта и неравнодушного человека. Произведения Тукая меняют религиозную картину мира на светскую и служат формированию татарской светской литературы на позициях преемственности от прошлых эпох.
Галимджан Ибрагимов. «Яшь йөрәкләр» («Молодые сердца»)
Год издания: 1912
Жанр: роман
Фабула романа — трагическая история любви Зыи, сына муллы Джаляла, и Марьям, дочери их соседей, Гирея-мирзы и Фатымы-бике. В лице Зыи — образованного, умного, творческого человека — писатель воссоздает психологический портрет стремящегося к свободной духовной жизни представителя молодого поколения татар. Но история Зыи заканчивается смертью, а выданная замуж за другого Марьям попадает на каторгу за убийство мужа.
Этот роман — один из первых образцов романтизма европейского типа в татарской литературе. На фоне масштабной картины жизни всех слоев татарского общества рубежа веков писатель воссоздает историю стремления молодого поколения татар к другой жизни. «Молодые сердца» — люди, желающие изменить действительность к лучшему, освободиться от предопределенности, победить ее. Психологизм в тексте представлен в виде описаний потоков сознания главных героев, их многочисленных снов, бредовых состояний, воспоминаний. Особое место в романе занимают мысленные разговоры главного героя с Аллахом. Ибрагимов проецирует историю Зыи на судьбу татарского народа, оценивая судьбу нации как «движение в сторону заката». По сюжету Зыя находит способ изменить свою судьбу в музыке, и Ибрагимов предлагает татарам также искать выход в прекрасном: в искусстве, науке, литературе.
Хади Такташ. «Җир уллары трагедиясе» («Трагедия сынов земли»)
Год издания: 1921
Жанр: поэма
В основе поэмы Такташа — общий для мусульманской и христианской мифологии сюжет об изгнании Адама и Евы из рая и судьбах их детей — Каина (в трагедии — Кабила) и Авеля (Хабила). В систему персонажей трагедии Такташ включает условно-мифологических героев: Газазила (Идею) и Газраила (Закон). В образе Газазила автор выражает идею свободы, которая в эпилоге раскрывается в соответствии с новым культурно-историческим контекстом (в его монологе звучит предвидение грядущей борьбы во имя счастья и свободы людей). В образе Газраила — идея непререкаемого божественного закона, предопределения. В четвертом действии трагедии, когда сталкиваются две силы — Газазил и Газраил (Идея и Закон), Кабил делает свой выбор: он берет в руки меч, оставленный Газазилом, и оружие приобретает символическое значение борьбы, неприятия установленного миропорядка.
Это произведение — яркий пример трансформации образов и сюжетов исламской мифологии, попытка встроить их в новый исторический контекст (1920-е — эпоха ярких социально-политических экспериментов новой советской власти).
Фатих Амирхан. «Шәфигулла агай» («Дядя Шафигулла»)
Год издания: 1924
Жанр: повесть
В сатирической повести для выражения отношения к происходящим в стране событиям Фатих Амирхан использует художественные возможности антиутопии — он изображает процесс духовной подмены традиционных ценностей (в первую очередь религиозных) новыми, социалистическими. Это в конечном итоге приводит главного героя к трагедии: в младенчестве от простуды, полученной во время первомайской демонстрации, умирает его сын. Текст показывает разрушительную силу советской идеи и давление революционной парадигмы на сознание простого человека.
Амирхан Еники. «Бала» («Дитя»)
Год издания: 1941
Жанр: рассказ
Автор описывает чувства рядового Зарифа, случайно столкнувшегося с маленькой потерявшейся девочкой после налета вражеской авиации. Герой пытается решить: оставить ребенка одного либо, рискуя отстать от своей роты и получить взыскание, найти ее мать; в итоге поступает по велению сердца: доходит до железнодорожной станции и отдает ребенка матери.
На фоне общей патриотической тенденции литературы военного времени (и советской литературы в целом), считающей человека «щепкой», заключительная философская мысль произведения звучит своеобразно: самое главное в жизни — это забота о ребенке и будущем. В рассказе традиционное описание военных подвигов заменено описанием внутреннего состояния человека на войне — так в татарскую советскую литературу проникают психологизм и философичность, стремление взглянуть на войну с точки зрения отдельного человека и с высоты общечеловеческих ценностей. Таким образом, национальная литература от соцреалистических приоритетов отходит к общечеловеческим.
Муса Джалиль. «Моабит дәфтәрләре» («Моабитские тетради»)
Год издания: 1953
Жанр: лирический цикл
Стихотворения — по сути, завещание Джалиля, его последнее слово миру, результат длившегося всю жизнь внутреннего ценностного отбора. Во многих стихотворениях цикла лирический герой — узник. Главные ценности для него — свобода, душевная связь с родной землей и народом, память о матери и родине. В цикле воссоздан образ сильного и смелого героя-татарина, отдавшего жизнь ради своей страны, народа, его будущего. В таком же направлении меняется концепция человека в послевоенной татарской литературе: образ главного героя воссоздается в структуре тюрко-татарского героического эпоса. Цикл способствовал возвращению к сюжетам из народных песен, национальным ценностям (родной земле, традициям и обычаям) и идеализированным образам героев-татар.
Стихотворения Равиля Файзуллина 1960-х годов («Курыкма, биек оч, кошым…»; «Җаныңның ваклыгын. » и др.)
Эти стихи стали визитной карточкой татавангарда. Авангард привнес в татарскую поэзию нового лирического героя — борца-романтика, человека с активной жизненной позицией, вокруг которого формируется новая концепция действительности, констатирующая необходимость духовной свободы.
Поэт вошел в литературу с мыслью о величии человеческой личности, ее страсти к переменам и полной власти как минимум над собственной жизнью. Эта позиция, созвучная с доктриной гисьянизма (течение в художественной литературе; главный герой произведений гисьянизма — бунтарь, протестующий против абсурдности жизни, Бога и религиозных канонов; его цель — разрушение материальных и духовных ценностей, крушение идеалов, а иногда даже уничтожение мира), прозвучала по-новому на фоне довлеющей в то время концепции соцреализма, рассматривающей человека как винтик в глобальной машине и букашку в общем историческом процессе. Она стала созвучной стремлениям, проснувшимся в сердцах многих в период хрущевской оттепели.
Нурихан Фаттах. «Әтил суы ака торур» («Итиль-река течет»)
Год издания: 1960
Жанр: исторический роман
В книге описаны события 920−930 годов — будущий первый правитель булгарского государства Алмуш-хан объединяет разрозненные племена волжских булгар. В центре романа — сын предводителя племени Акбуре Курэн-бия, Тотыш. Сюжетную основу составляет история его возмужания и любви к дочери Алмуш-хана — Аппак. Впервые в истории татарской литературы Нурихан Фаттах обращается к древней истории татар, превращая ее в объект полемики, разговора, в актуальную литературную тему. За романом последовало сразу несколько крупных произведений в татарской литературе, формирующих и укрепляющих национальное самосознание: «Кубрат-хан» (1984), «Илчегә үлем юк» («Посол — лицо неприкосновенное», 1991) Мусагита Хабибуллина, «Сызгыра торган уклар» («Свистящие пули», 1977−1985) Нурихана Фаттаха, «Хыянәт» («Измена», 1993) Флюса Латыйфи и другие.
Аяз Гилязов. «Өч аршын җир» («Три аршина земли»)
Год издания: 1962
Жанр: повесть
Мирвали родился в богатой семье, но жил у отца как батрак. Против его воли молодой человек женился на любимой девушке Шамсегаян. С приходом советской власти герой потерял все нажитое и в отместку совершил поступок, который не смог себе простить: сжег хлеба своей семьи, которые были так нужны жителям деревни. Судьбы Мирвали и Шамсегаян, с одной стороны, — свидетельство того, как общественные потрясения лишают человека дома, земли, национального самосознания, обрекают его на лишения. С другой — автор раскрывает перед читателем образ татарина со своим мировоззрением, в котором родная земля, род, родственники — самые дорогие ценности.
Это одно из первых в татарской литературе произведений, в котором о сталинской эпохе говорят критически. По мнению писателя, недостаток сложившейся системы — в унижении человека, в том, что тоталитарный и авторитарный режим разрушает свободу и психологическую целостность. В этом контексте можно вспомнить и роман «Сезнеңчә ничек?» («А как по-вашему?», 1952−1954) и повесть «Кырык дүртнең май аенда» («В мае сорок четвертого», 1965) Нурихана Фаттаха — именно с них начался разговор о материальной пропасти между народом и руководителями, национальных проблемах (как исчезают национальные языки и культуры, как под прикрытием «интернационализма» велась русификация татарского населения). Впрочем, в отличие от повести Гилязова, они дошли до читателя только в годы перестройки.
Источник