Ярослава Пулинович — Земля Эльзы
Ярослава Пулинович — Земля Эльзы краткое содержание
Жизнь не задалась. Пожалуй, таким будет наиболее точное описание драмы главной героини пьесы, уже немолодой, семидесяти шести лет от роду, Эльзы. Родилась в Самаре, в семье русских немцев. Отца репрессировали, её с матерью и сестрой сослали. Сестра умерла во время ссылки, Эльза же попала в детдом, откуда только после войны мать смогла её забрать. Затем долгий несчастливый брак, жизнь, как в неволе. И вот мы видим героиню только недавно похоронившей мужа. Много лет она мечтала, что когда-нибудь, потом, она станет счастлива. И тут, гуляя с коляской, в которой лежит её правнучка, она встречает Василия Игнатьевича, и её жизнь резко меняется.
Земля Эльзы — читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Эльза Александровна – 76 лет.
Василий Игнатьевич – 72 года.
Ольга – дочь Эльзы, 52 года.
Даша – внучка Эльзы.
Виктор – сын Василия, чуть за сорок.
Изабелла – жена Виктора.
Зинаида Михайловна – пенсионерка.
Таисия Петровна – пенсионерка.
Марина – продавщица.
Сельский магазин. Здесь продают все – от продуктов до дешевых шампуней, косметики и одежды. Ассортимент небольшой, но местные жители не жалуются. Эльза – высокая худощавая пожилая женщина рассматривает туфли, выставленные на прилавок в углу магазина. Продавщица Марина смотрит телевизор.
Эльза. А у вас ничего такого с каблучком, Марина, нет?
Марина. Так мы же для пенсионеров, Эльза Александровна, завозим. За каблучками молодежь сама в город ездит.
Эльза. Так я вроде тоже не молодуха. А вот хочется, знаете, что-то такое…
Марина. Какое?
Эльза. Интересное.
В магазин заходит Зинаида Михайловна – ровесница Эльзы, румяная полная пенсионерка.
Зинаида. Доброе утро, Элечка! Ну, как ты? Отошла немного?
Эльза. Немного отошла…
Зинаида. Ну, что поделать, надо, Элечка, привыкать, ты теперь вдова, надо привыкать, что тут скажешь. Это нас всех ждет. Вот разве что мой Иван всех нас переживет, здоровый он у меня, как бык. Врачи говорят, до ста лет проживет. А вообще, надо привыкать, бабий век – он такой, оглянуться не успеешь, и уже вдова…
Эльза кивает, рассматривает обувь.
Зинаида. Туфли что ли решила прикупить? Вот эти вот возьми, я сама в таких бегаю – и удобно, и недорого… Это наша фабрика шьет, не китайская. Марин, скажи?
Марина. Говорю.
Эльза. Да я, наверное, в город съезжу, присмотрюсь. Мне бы что-то такое на каблучке…
В магазин заходит пенсионерка Таисия Петровна.
Зинаида. Ой, вот и Таечка пришла! Ну, как твое здоровье? Артрит все мучает?
Таисия. Да не говори, Зина, лечусь, лечусь, и то одно, то другое. Врач говорит – ну а что вы хотите, вам восемьдесят лет, все по возрасту у вас, все по возрасту. Как Слава помер, так я и слегла… Раньше-то он болел, я вокруг него бегала, а теперь вокруг кого мне бегать? Вот и болею себе.
Зинаида. Тоскуешь по нему?
Таисия. А как по-другому? Всю жизнь вместе…
Зинаида. Ну, это у всех по-разному. Элечка вот уже через неделю новые туфли пошла покупать на каблуке…
Эльза. Что же мне, Зинаида, босиком ходить? Марин, булку хлеба и пачку сахара продай, пожалуйста.
Марина продает Эльзе хлеб и сахар.
Зинаида. Элечка, так я не к тому, что ты подумала! Я к тому, что все люди разные. Вот Таечка и через два года в себя прийти не может, а ты у нас женщина крепкая…
Эльза выходит из магазина. Идет по деревенской, набухшей грязью дороге. Старательно обходит лужи. Вдруг останавливается. Шумно вдыхает в себя воздух. Весна. Пахнет дождем, свинарником и первыми травами.
Дом Эльзы. По деревенским меркам хороший и «богатый». Все здесь обжито, в серванте стоит хрусталь, в комнатах новая мебель, на стене висит телевизор-плазма. И даже второй этаж пристроен. На диване сидит Эльза. Напротив, нее на столе стоит большая фотография мужа в черной рамке и стакан водки, накрытый куском черного хлеба. Тикают часы. Эльза смотрит на фотографию, затем медленно встает, берет стакан с хлебом, идет на кухню, выливает водку в раковину, выбрасывает хлеб в ведро. Возвращается в комнату. Убирает фотографию в шкаф. В коридоре слышатся шаги. Эльза вздрагивает, как нашкодивший ребенок. В комнату заходит Ольга – коренастая женщина лет пятидесяти с небольшим, дочь Эльзы.
Ольга. Ма! Я че помочь пришла!
Эльза. Спасибо, ничего не надо.
Ольга. Че сготовить, может?
Эльза. Ничего не нужно.
Ольга. Ма? Дашка тебе мелкую свою подкинет сегодня вечером, посидишь?
Эльза. Оля, я что-то чувствую себя нехорошо. Хочу одна побыть.
Ольга. Так, а в чем проблема? Вот и побудешь с мелкой одна. Дашка с мужем на свадьбу собрались. Пятачкова замуж за Порася выходит. Смешно, да? Была Пятачкова, станет Порась. А ты же у нас в девичестве кто была?
Эльза. Ты же знаешь.
Ольга. Ну скажи, я никак заучить не могу… Блюмма…
Эльза. Блюментрост.
Ольга. Как еще раз?
Эльза. Блюментрост.
Ольга. О как! А стала Кравчук. Тебе на свадьбе не обидно было такую фамилию менять?
Эльза. Нет. А свадьбы у нас не было, я тебе говорила.
Ольга. Ну какая-то все равно была?
Эльза. Никакой не было. Оля, а ты не знаешь в городе магазины, где можно хорошие туфли купить?
Ольга. Да полно!
Эльза. Только мне нужны хорошие, понимаешь? Из кожи, на небольшом каблучке. Можно с бантиком.
Ольга. Ты че, мам? Какие бантики по нашей грязи?
Эльза. Ничего страшного. Я аккуратно.
Ольга. Ладно, будет у меня выходной – съездим с тобой в город.
Эльза. Да нет, я сама съезжу. Ты мне только скажи, как проехать.
Ольга. Что ты придумала, никак в толк не возьму? Зачем тебе туфли на каблуке, ты и так у нас шпала, метр семьдесят пять, хорошо мы не в твою кровь пошли, а в отцовскую, царствие ему небесное… (Смотрит на стол.) Мам… А, где папин портрет?
Эльза. Да я убрала в шкаф подальше… Боюсь, как бы мухи не загадили.
Ольга. У тебя в доме нет мух. Мам? Это что значит?
Эльза. Оленька, ну зачем он будет на меня смотреть, если мы его похоронили?
Ольга. Это, значит, ты уже через неделю папу в шкаф жить отправила? Как будто и не было его? Как будто не он этот дом построил?
Эльза. Он, он… Ну зачем…?
Ольга. Где он?
Ольга открывает шкаф, роется в нем.
Ольга. Где он?
Эльза. Не устраивай мне бардака, Оля. На средней полке, под полотенцами.
Ольга вытаскивает фотографию отца.
Ольга. Вот он, мой папочка… (Целует фотографию.) Я его к себе жить заберу, раз тебе он не нужен. Пойдешь ко мне жить, папа?
Источник
Когда наступило «потом»
Роман Сенчин о пьесе Ярославы Пулинович «Земля Эльзы» и своем видении современной драматургии.
Драматический театр у нас нынче нервный. Давно уже нервный. Как в конце 80-х занервничал, так и не может остановиться. На сцене, а порой и в зрительном зале кричат, воют, катаются по полу, лезут по канатам к колосникам, висят вниз головой и так далее, так далее… Раствориться в действии зрители и не помышляют – растворение давно заменило изумлением происходящим, гаданием, что еще такое этакое придумал режиссер, как еще он решил самореализоваться.
Пьесы современных драматургов нынче не в чести. Куда интересней и престижней самореализовываться на почве классики. Вернее, эту почву перепахать так, чтобы зритель вывихнул на образовавшихся отвалах мозги.
Ходить в театр в больших городах я давно боюсь. До недавнего времени спасением были спектакли в провинциальных театрах, но и там теперь почти сплошь карнавал вместо драматических спектаклей.
Впрочем, случаются исключения.
Не скажу, что спектакль произвел на меня большое впечатление, а вот его основа – пьеса – заинтересовала. После непродолжительных поисков в интернете я нашел ее публикацию в журнале «Искусство кино». Пьеса, правда, называется «Земля Эльзы», но, видимо, из-за переклички с названием музыкальной группы «Океан Эльзи» на Таганке решили несколько переименовать… Пьеса сильная. Это настоящий реализм в современной русской драматургии. Реализм без сгущений, разнообразных отклонений и допущений, и при этом вбирающий в себя и романтизм, и символизм, но на абсолютно жизненномматериале и уровне.
Литературному удобней писать о прозе или стихотворениях, театральному сам бог велел отзываться на спектакли. Драматурги же сделались чернорабочими. Хорошо, если пьесу поставят без особой переработки главным автором – режиссером, на афише не напишут «по мотивам».
Очень жаль, что драматургия и проза, поэзия разделенытолстой стеной с крошечными дверцами, — русская проза и поэзия часто шли вслед за драматургией и в XVIII веке, и вXIX, в XX. Драматург схватывает то, что потом разрабатывают поэты и прозаики.
Пожалуй, главным и чуть ли не единственным связующим звеном литературы и драматургии была премия «Дебют» (которой, пользуясь случаем, очень желаю возродиться). Благодаря «Дебюту» я лет десять и узнал о Ярославе Пулинович, прочитал две ее пьесы – «Учитель химии» и «Наташина мечта».
Пьесы были написаны явно совсем юной девушкой, жестко, жестоко даже. И я не удивился, что ее учитель – Николай Коляда, а сама Ярослава, как большинство новых драматургов 00-х, живет в Екатеринбурге.
Но при всей жесткости и жестокости, в тех пьесах была и романтичность, вернее, потребность в ней, попытка жизнеутверждения, что роднило молодого драматурга с тогдашними молодыми прозаиками.
Потом много лет я не встречал пьес Ярославы, но встречал ее саму то на премии «Дебют», где она из финалиста и лауреата превратилась в члена жюри, то на писательских встречах в Ясной Поляне… И вот «Земля Эльзы».
Быть может, спектакль в Театре на Таганке и чтение пьесы не заставили бы меня сесть за нечто вроде рецензии, но так сложилось, что на днях я увидел премьеру «Земли Эльзы» в Петербурге, в Театре имени Ленсовета.
Опасался, что второй акт не подарит мне растворения, но снова, буквально через минуты, оно наступило.
О чем пьеса и спектакль. У деревенской старухи по имени Эльза умирает муж. Через неделю после похорон она идет в сельмаг и присматривает туфли на каблучке, чем поражает окружающих – других старух, родную дочь… Эльзе семьдесят шесть лет, кажется, что жизнь кончилась, остались считаные годы доживания. Но, оказывается, Эльза и не жила еще.
Она родилась на Волге в семье этнических немцев. Отца, большевика Александра Блюментроста, расстреляли в сороковом году, а Эльзу вместе с матерью и сестрой после начала Великой Отечественной выслали в Сибирь.
Эльзу изнасиловал шофер, а потом, когда она забеременела, женился на ней, но воспринимал, как «фашистку», врага, сломавшего ему жизнь. Не целовал, не дарил подарков, не танцевал с ней… Эльза была скорее работницей, а не женой.
«Когда я жила в детском доме, я ждала маму и верила, что дальше все будет гораздо лучше. Потом мы жили с мамой, я была школьницей и знала, что очень скоро все изменится. А потом, когда мы поженились с Петей и я родила свою Ольгу, я перестала верить. Поняла, что ничего не будет лучше. Что жизнь – она как паек в детском доме. Дали тебе миску с похлебкой, и ешь ее. Не хочешь – другой не будет».
Но вот наступило это «потом». После смерти мужа ей захотелось пожить. И тут с ней познакомился выдавленный из городской школы учитель географии Василий Игнатьевич. Он купил в этой деревне домик, в котором решил провести старость.
И тут накануне свадьбы и продажи жилья против стариков поднимается дочь Эльзы Ольга, невестка Василия, общественное мнение деревенских пенсионерок.
В итоге, из-за оскорблений Ольги, у Василия происходит инфаркт, и он вскоре умирает. Эльза остается одна. Теперь уж по-настоящему одна. Но, скорее всего, ненадолго. Любимый зовет ее к себе. И она вот-вот к нему уйдет…
Термин «мелодрама» давно приобрел негативную окраску. Мелодрамой называют нечто лживое, приторное, выдавливающее слезы. Но почти все произведения о любви – мелодрамы. Действительность демонстрирует нам одну мелодраму за другой. И мы, грубые душой, лишь усмехаемся и кривимся, наблюдая за чужими страстями, конфликтами, муками…
Историй, подобных истории Эльзы и Василия множество. Сегодня настоящие Ромео и Джульетта – не четырнадцатилетние подростки, а такие вот старики. В городах их драмы и трагедии не столь заметны, а в деревнях, где всё на виду, любовь стариков чаще всего становится на какое-то время смыслом жизни родни и соседей. Вернее, разрушение этой любви. И сыплются наобретших позднее счастье людей недоуменно-возмущенные восклицания: «Совсем в старческий маразм впали?! На всю деревню позор! Я сейчас дурку вызову!»
Написано про это тоже немало, но Ярославе Пулиновичудалось показать историю двух влюбившихся стариков как-то не то чтобы абсолютно оригинально, а по-настоящему живо. И в случае постановки в Театре имени Ленсовета в Петербурге режиссер Юрий Цуркану, художник Владимир Фирер, актеры эту драматургическую жизнь подняли на драматическую высоту.
Эльза в исполнении заслуженной артистки России Ларисы Леоновой – настоящая деревенская старуха, уже немощная, сухая и замкнутая, словно покрытая панцирем. И тем поразительней наблюдать процесс, как она распускается и душевно, и духовно, и физически. То самое пресловутое развитие образа, о котором мы все теоретически знаем, но с которым сталкивается крайне редко.
Еще более сильное впечатление произвел народный артист России Владимир Матвеев. Поначалу его Василий Игнатьевич довольно неприятный тип. Со скрипучим голосом, поминутно перхающий, неуклюже пошучивающий. И вот уже это кавалер, принц, богатырь. Кажется, любая женщина не устоит перед его обаянием, и япочувствовал явную зависть других женщин к Эльзе. Не только на сцене, а здесь, в зале, вокруг меня…
В спектакле почти нет криков, этого нескончаемого обнаженного надрыва, что царят на многих спектаклях. Есть жизнь. Настоящая, достоверная, но преобразованная в искусство.
Пьеса «Земля Эльзы» увидела свет около полутора лет назад. Сейчас спектакли по ней идут в двух десятках театров по России. Неспроста.
Приходилось встречать в рецензиях театральных специалистов утверждение, что автор пошла на поводу у зрителя, у пожилых актеров, которым нечего играть, что «Земля Эльзы» отдает мыльной оперой, сериалами.
Странные претензии. Их можно предъявить к любому произведению для, не побоюсь этого слова, народа. Важен художественный уровень, который у спектакля, на мой взгляд, да и судя по заплаканным, но и просветленным лицам многих зрителей, очень высок.
Лет тридцать назад Театр Ленсовета обязали бы гастролировать с «Землей Эльзы» по городкам и весям Ленинградской, Псковской, Новгородской области. И скольким бы Эльзам и Василиям этот спектакль помог. Может быть, коллектив и отправится спасать их, образумливать тех, кто готов стать их невольными убийцами, готовясь произнести: «Совсем в старческий маразм впали?! На всю деревню позор! Я сейчас дурку вызову!»
Источник